Нужен ли особый порядок судебного рассмотрения уголовных дел в отношении лиц, заключивших досудебное соглашение о сотрудничестве

Как для обвиняемых, согласившихся с предъявленным обвинением, так и для тех, кто заключил досудебное соглашение о сотрудничестве, законодатель предусмотрел один и тот же упрощенный порядок судебного разбирательства, подчеркнув тем самым их схожесть между собой.

Представляется, что это самый принципиальный недостаток в правовом регулировании института досудебного соглашения о сотрудничестве. В литературе уже проводилось сравнительное исследование институтов, регулируемых гл. 40 и 40.1 УПК РФ, отмечались различия между ними, что освобождает от необходимости подробно останавливаться на них. Однако такой вопрос, как цели и их влияние на определение нормативной базы этих институтов, как-то выпал из поля зрения исследователей. А ведь именно цель определяет, кто, какой орган, какими средствами и в каком порядке должен обеспечить ее достижение. При единстве целей, стоящих перед правовыми институтами, должны использоваться как единый порядок, так и единые средства их достижения. Если между институтами цели разные, то и достигаться они должны своими особыми средствами и своим особым порядком. Это аксиома любой деятельности. Исходя из этой посылки, проанализируем, ради чего законодатель отвел место в УПК каждому из этих институтов.

Начнем с института согласия обвиняемого с предъявленным обвинением. Практика показывала, что из года в год нагрузка на судей возрастала, что отрицательно сказывалось на качестве рассмотрения уголовных дел. Обычно это негативное явление снималось путем введения дополнительных штатных единиц судей. Но такой путь неизбежно влек за собой дополнительные материальные вливания в судебную систему, а они не безграничны. Поэтому руководители Верховного Суда РФ как лица, несущие ответственность за эффективное функционирование судебной системы, были вынуждены искать и иные способы снижения нагрузки на судей. С этой целью в 1998 г. на Совете судей началось обсуждение вопроса о возможности введения в наш уголовный процесс упрощенных судебных процедур. В 1998 и 1999 гг. Советом было принято несколько резолюций, инициирующих необходимость включения в разрабатываемый УПК таких процедур. Эту инициативу поддержал Пятый съезд судей, состоявшийся в конце 2000 года. Разработку проекта уголовно-процессуального института сокращенного порядка судебного разбирательства поручили профессору Сент-Луисского университета Стивену Тейману, который впоследствии лично участвовал в Думских слушаниях проекта нового УПК, на которых поддерживал инициативу о включении в УПК гл. 40. И она была принята.

Надо отметить, что судебной практикой доказана правильность такого выбора. Число рассмотренных судами дел в порядке, предусмотренном гл. 40 УПК, из года в год возрастало, и к настоящему времени количество дел, рассмотренных только районными судами, приближается к 60% от общего числа рассмотренных уголовных дел, что свидетельствует о высокой эффективности норм института. Порядок этот ведет к огромной материальной и процессуальной экономии, быстроте рассмотрения и разрешения уголовных дел, снижает нагрузку на вышестоящие суды. И достигается этот результат при минимальных затратах физических и умственных усилий судей. Поэтому порядок этот у судей стал самым желанным, чего они и не скрывают в приватных беседах. Об этом свидетельствуют и не единичные факты обращений судей к защитникам с рекомендациями убедить своих подзащитных согласиться с предъявленным обвинением и заявить ходатайство о рассмотрении уголовного дела в особом порядке, если оно не было заявлено при ознакомлении с материалами дела на этапе окончания предварительного расследования. И как показывает опрос адвокатов, таким способом судьи нередко получают желанный вид процесса.

Более того, чтобы получить его, судьи идут и на явные нарушения уголовно-процессуального закона, принимая ходатайства не от обвиняемых, а от подсудимых после назначения уголовного дела к рассмотрению. Например, подсудимый Х. ходатайство о применении особого порядка судебного разбирательства заявил в подготовительной части судебного заседания 14 января 2011 г. Дюртюлинский районный суд Башкирии удовлетворил ходатайство, назначив рассмотрение дела в этом порядке. И как следует из справки Верховного суда Республики Башкорстан, это не единственный случай в практике судов республики. А уголовное дело в отношении Я. Абзелиловским районным судом 14 декабря 2010 г. было рассмотрено в особом порядке, несмотря на наличие постановления суда от 12 ноября 2010 г. о прекращении особого порядка в связи с возражением потерпевшего.

Следовательно, можно констатировать, что особый порядок судебного разбирательства при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением - это своеобразный "подарок" законодателя не только судам первой инстанции, но и в целом всей судебной системе. Для следственных органов каких-либо преференций этот порядок не предусматривает. Следователь, как и в любом ином случае, обязан провести расследование в полном объеме, доказать все обстоятельства предмета доказывания, соблюсти при этом все нормы и процедуры в процессе производства по уголовному делу. Единственное, что законодатель возложил на него, - это необходимость разъяснить при ознакомлении с материалами уголовного дела право обвиняемого на заявление ходатайства о рассмотрении его уголовного дела в особом порядке и принять это ходатайство в случае его заявления. Никаких решений по ходатайству следователь принимать не уполномочен.

Таким образом, главная цель института, закрепленного в нормах гл. 40 УПК, - сокращение материальных и процессуальных средств, затрачиваемых в процессе рассмотрения и разрешения уголовных дел, и достижение таким путем быстроты производства по уголовному делу. Путь достижения этой цели - ликвидация судебного следствия как самой сложной, длительной и трудоемкой части судебного заседания. Орган, обеспечивающий достижение этой цели, - суд первой инстанции.

Теперь посмотрим, какие же цели законодатель определяет перед институтом досудебного соглашения о сотрудничестве. Они следуют из ч. 2 ст. 317.1 и п. 3 ч. 1 ст. 317.5 УПК. Это полное и всестороннее раскрытие и расследование совершенного преступления; изобличение соучастников преступления; розыск имущества, добытого в результате преступления; обнаружение иных преступлений и возбуждение по ним уголовных дел. Надо ли доказывать разницу целей, стоящих перед институтом, определяемым нормами гл. 40 УПК, и институтом досудебного соглашения о сотрудничестве? Вопрос риторический. Конечно, можно и в этом институте найти элементы экономии. Так, действия лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, безусловно, способствуют экономии процессуальных и иных средств при производстве предварительного следствия по сравнению с ситуацией, если бы по делу не было такого соглашения. Но подобный эффект прослеживается в любом деле, в котором обвиняемый содействует следствию, независимо от того, есть соглашение о сотрудничестве или его нет. Поэтому экономия процессуальных и материальных средств, получаемых при производстве по уголовному делу, в котором заключено соглашение о сотрудничестве, - это лишь побочно достигаемый результат реализации этого института, а не его цель.

Реализация целей института целиком возложена на стадию предварительного расследования, а не судебного разбирательства. Потому данный институт - это уже "подарок" законодателя органам предварительного следствия, а не суду. В связи с этим следует признать ошибочным решение законодателя именовать указанный институт особым порядком принятия судебного решения, ибо такое название не соответствует целям, поставленным самим законодателем перед институтом. Из этого обстоятельства следует вывод: нормы института должны располагаться среди норм, регулирующих порядок производства предварительного следствия, например в гл. 21 "Общие условия предварительного расследования". Особый же порядок судебного рассмотрения уголовного дела в отношении лица, заключившего соглашение о сотрудничестве, в этом институте представляется инородным, не укладывающимся в рамки условий, определенных гл. 40 УПК. В результате получилось, что разность целей рассматриваемых институтов никак не сказалась на порядке судебного разбирательства, и в том и в другом случае он един. А чтобы особый порядок рассмотрения уголовного дела мог состояться, установлено правило, согласно которому в отношении лица, с которым заключается соглашение о сотрудничестве, уголовное дело может быть выделено в отдельное производство (п. 4 ч. 1 ст. 154 УПК). Пленум Верховного Суда РФ, разъясняя это положение, конкретизировал, что уголовное дело всегда должно выделяться в таких случаях в отдельное производство. Сложно согласиться как с положением самого закона, так и с таким однозначным его толкованием. Возникает вопрос: зачем, ради каких целей следователь должен выделять дело, а суд - рассматривать его в особом порядке? Ведь выделение уголовного дела на одного из соучастников группового преступления - это экстраординарное решение. Хотя оно должно приниматься при условии, что это не отразится на всесторонности и объективности предварительного расследования и разрешения уголовного дела (ч. 2 ст. 154 УПК), каждый научный работник и практикующий юрист, занимающийся уголовным судопроизводством, понимают, что соблюсти это условие фактически невозможно, особенно при рассмотрении и разрешении дела в судебном заседании. Рассмотрение и разрешение вопроса о виновности или невиновности соучастников преступления в разных судебных заседаниях всегда отрицательно сказывается на уровне законности, обоснованности и справедливости приговора или иных судебных решений, даже если рассмотрение в каждом случае происходило в общем порядке, не говоря уже об особенном. Поэтому оно всегда нежелательно. Однако принимать его заставляют обстоятельства, складывающиеся по уголовному делу, носящие характер форс-мажорных (п. 1 ч. 1 ст. 154 УПК), за исключением случая, предусмотренного п. 2 ч. 1 этой статьи. Цель выделения уголовного дела при всех форс-мажорных обстоятельствах - соблюдение принципа разумного срока уголовного судопроизводства (ст. 61 УПК). Цели выделения уголовного дела на несовершеннолетнего - ограждение от отрицательного воздействия на него взрослых соучастников и расследование в отношении его уголовного дела в порядке, предусмотренном гл. 42 УПК. А вот цель выделения уголовного дела на лицо, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, и рассмотрения его в порядке, предусмотренном гл. 40 УПК, ни определить точно, ни понять невозможно. Ведь для принятия такого решения в деле не возникло ни одно форс-мажорное обстоятельство, предусмотренное п. 1 ч. 1 ст. 154 УПК, и обвиняемый (подозреваемый) не является несовершеннолетним. Если выделением дела преследуется цель экономии материальных и процессуальных средств за счет сокращенного порядка рассмотрения дела в суде, то следует признать, что она фактически не достижима. Какая же это экономия, если процесс фактически не сокращается, а увеличивается за счет рассмотрения не одного, а нескольких дел (выделенных и основного)? Ведь суммарно все виды затрат на их рассмотрение могут быть выше, чем в случае рассмотрения уголовного дела в отношении всех обвиняемых одновременно. Например, по делу о взрыве 9 сентября 2010 г. на Центральном рынке Владикавказа, жертвами которого стали 19 человек и десятки получили ранения, были привлечены к уголовному преследованию 12 участников бандгруппы "Ачалукская". Из 12 обвиняемых 8 заключили соглашение о сотрудничестве, и на каждого были выделены уголовные дела в отдельное производство. Следовательно, суду предстояло провести не один судебный процесс, а девять. Сомнительно, что на такое количество судебных процессов потребуется меньше материальных и процессуальных затрат, нежели в случае рассмотрения уголовного дела одновременно в отношении всех участников бандитского формирования.

Некоторые авторы считают целью выделения уголовного дела в отдельное производство в отношении лица, заключившего соглашение о сотрудничестве, обеспечение его безопасности. По выражению А. Смирнова, обвиняемый, заключивший соглашение о сотрудничестве, "кровно" заинтересован в изоляции от других соучастников преступления. Такое мнение вполне следует из п. 4 ч. 1 ст. 154, ч. 3 ст. 317.4 и ст. 317.9 УПК. И именно так расценивает эту цель судебная практика. Например, Протвинский городской Суд возвратил прокурору выделенное уголовное дело на обвиняемого Б. для соединения с основным делом. Судебная коллегия по уголовным делам Московского областного суда отменила это постановление, указав, что необходимость выделения уголовного дела в отношении лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, исходя из смысла п. 4 ч. 1 ст. 154 и ст. ст. 317.4, 317.9 УПК обусловлена, в первую очередь, требованиями обеспечения мер безопасности. Соблюсти указанное требование можно только при раздельном содержании обвиняемых под стражей и их раздельном конвоировании, что невозможно обеспечить при соединении уголовных дел и их рассмотрении в рамках общего судебного разбирательства.

В действительности же значение рассматриваемого решения в деле обеспечения безопасности лица, заключившего соглашение, равно нулю, потому что немыслимо изобличать сообщников, оставаясь для них неизвестным. Даже при условии отсутствия при производстве предварительного следствия прямых контактов такого лица с иными соучастниками преступления (не было опознаний, очных ставок) сведения о нем и пределах его содействия они получат из материалов уголовного дела. Да и в судебном заседании по основному делу такому лицу все равно придется давать показания. А проблемы с раздельным содержанием под стражей и раздельным конвоированием подсудимых, проходящих по одному уголовному делу, на практике решаются вполне успешно. Тем более при рассмотрении основного дела все равно придется конвоировать в Суд для дачи показаний лицо, заключившее соглашение о сотрудничестве. Так что проблема раздельного конвоирования остается и в случае отдельного рассмотрения основного дела с выделенным.

Кроме того, почти каждый случай заключения подобных соглашений, особенно по делам резонансным, освещается в средствах массовой информации, в сети Интернет, да и представителями Следственного комитета РФ при их общении с журналистами. Так что выделением дела в отдельное производство и рассмотрением его в суде отдельно от основного дела, а также другими предусмотренными УПК мерами сохранить в тайне лицо, заключившее соглашение, от других соучастников преступления и обеспечить его безопасность нереально. Защитить его могут лишь органы, на которые возложена эта обязанность, путем применения мер, предусмотренных Федеральным законом от 20 августа 2004 г. N 119-ФЗ "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства".

Перед рассматриваемыми институтами не только стоят цели разные, но и разные основания применения судом к осужденным поощрительных санкций. Осужденный, согласный с предъявленным обвинением, получает их от государства за добровольно выраженное согласие на максимально возможное упрощение процесса рассмотрения судом его дела. Иначе говоря, за экономию для государства процессуальных и материальных средств. Осужденный, с которым заключено соглашение о сотрудничестве, получает их за действенную помощь органам предварительного следствия в раскрытии преступления, изобличении всех лиц, его совершивших, за совершение иных позитивных для следствия действий. В первом случае обвиняемый своими действиями удешевляет судебный процесс по делу, во втором - повышает эффективность не формальной, а содержательной стороны деятельности следственных органов. Значимость для государства деятельности лица, заключившего соглашение о сотрудничестве, на порядок выше деятельности лица, согласившегося на особый порядок судебного разбирательства. Поэтому именно за это УК (ч. ч. 2, 4 ст. 62) предусмотрел для него более существенные льготы. Следовательно, никакого материально-правового последствия для обвиняемого особый порядок судебного разбирательства не влечет. А коль так, то он ему безразличен и заявлять добровольно ходатайство о нем у него нет побудительных мотивов. Только этим можно объяснить отсутствие в ст. ст. 317.3 - 317.7 УПК даже намека на необходимость заявления обвиняемым такого ходатайства. В ч. 1 ст. 317.6 УПК основанием для рассмотрения судом вопроса об особом порядке проведения судебного заседания выступает поступившее в Суд уголовное дело с представлением прокурора, указанным в ст. 317.5 УПК. Следовательно, закон, императивно навязывая обвиняемому этот порядок, входит в противоречие с положениями гл. 40 УПК, определившими как одно из основных условий, при которых может состояться особый порядок принятия судебного решения, добровольно заявленное ходатайство обвиняемого.
Кроме добровольно заявленного ходатайства, для особого порядка требуется согласие на него потерпевшего. Но законодатель по делу, в котором заключено досудебное соглашение, не предусмотрел этого условия. Это обстоятельство подверглось резкой критике со стороны многих авторов. Но Пленум Верховного Суда РФ в Постановлении от 28 июня 2012 г. N 16, разъясняя это положение, подтвердил, что заявленное потерпевшим несогласие не может блокировать рассмотрение дела в особом порядке. Позицию законодателя и Пленума Верховного Суда РФ разделяют и некоторые авторы, оправдывая исключение потерпевшего из участников процесса заключения этой сделки приоритетом публичных интересов, достигаемых в ее результате, над частными.

И на практике этот вопрос решался неоднозначно, во всяком случае, до принятия Верховным Судом РФ Постановления от 28 июня 2012 г. N 16. Так, некоторые судьи, даже в рамках одного субъекта РФ, исходя из положений гл. 40 УПК, в случае возражений потерпевших, заявленных в процессе судебного заседания, выносили постановление о прекращении особого порядка и назначали рассмотрение дела в общем порядке. Другие не принимали во внимание позицию потерпевшего.

Представляется, что не будь особого порядка, не было бы и разномыслия в теории и судебной практике. Более того, эта позиция законодателя была бы оправданной по следующим основаниям.

Во-первых, нормы, относящиеся к деятельности органов расследования, по сути, имеют не столько процессуальное, сколько криминалистическое значение, ибо они фактически представляют собой законодательно закрепленный способ раскрытия преступлений, изобличения всех лиц, его совершивших. Следовательно, они в большей мере выполняют криминалистическую роль, нежели уголовно-процессуальную.

Во-вторых, если нормы этого института имеют криминалистическую направленность, то тактику и методику раскрытия преступлений в таких случаях, как и в любых иных, определяют только должностные лица, ведущие производство по уголовному делу. Это их епархия. И им никогда не требовалось при выборе путей раскрытия преступлений согласие таких участников процесса, которые имеют свой или представляемый интерес в уголовном деле. Поэтому возникает вопрос: с какой стати они должны получать согласие потерпевшего использовать как путь раскрытия преступления деятельное содействие подозреваемого (обвиняемого), заявившего ходатайство о заключении соглашения о сотрудничестве? Ведь при заключении соглашения определяется не порядок судебного разбирательства, а намечаются пути раскрытия и расследования совершенного преступления. Если предусмотреть получение согласия потерпевшего на заключение соглашения, тогда надо будет во всех случаях, когда подозреваемый (обвиняемый) идет на сотрудничество со следствием, получать согласие на это потерпевшего, ибо и в таких случаях УК предусматривает льготу такому лицу за оказанное содействие, а не только при заключении соглашения.

Ведь всегда с содействием подозреваемого, обвиняемого или без их содействия органы расследования раскрывают преступление не только в публичных интересах, но и интересах конкретного потерпевшего. И было бы неверно испрашивать согласие потерпевшего на применение того или иного способа и метода раскрытия преступления. Это технология работы органов предварительного следствия и оперативно-розыскных подразделений (нередко тайная). Поэтому позиция законодателя, не включившего в процесс заключения досудебного соглашения о сотрудничестве потерпевшего, была бы верна, если бы он не ввел в этот институт особый порядок принятия судебного решения. Не надо строить иллюзий, что инициатива о заключении такого ходатайства сама по себе исходит от подозреваемых, обвиняемых. Появление в деле ходатайств этих лиц - это, как правило, результат кропотливого труда следователя, направленный на то, чтобы убедить подозреваемого или обвиняемого в той выгоде, которую тот получит, пойдя на содействие следствию, и разъяснить условия, при которых он может получить эту выгоду. Работа в этом направлении должна идти сразу же с момента появления в уголовном деле лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступления, а точнее, с разъяснения им права на заявление такого ходатайства. В связи с этим представляется актуальным предложение о дополнении ст. ст. 46 и 47 УПК правом указанных лиц заявлять подобное ходатайство. Сейчас же следователю при разъяснении этого права приходится ссылаться на ч. 1 ст. 317.1 УПК. Надо еще раз подчеркнуть: пойдет на сотрудничество подозреваемый (обвиняемый) или нет, во многом зависит от следователя. Если его усилия дали положительный результат, то появляется реальная возможность раскрыть полностью преступление, получить иные положительные результаты в процессе следствия. И будет абсурдом, если потерпевший, допущенный к процессу заключения соглашения, в такой ситуации наложит табу на эту возможность.

© Copyright 2014-2024, ООО Консалтинговая группа «Гармония права»
Адрес: 121170, Москва, ул. Генерала Ермолова, д. 2
Телефон: +7 (495) 790-9811