Правовое регулирование института реабилитации в Российском уголовном процессе

...Нет той ценности, которая могла бы выкупить
душевные страдания, начавшиеся для человека
после того, как за ним закрылись тюремные запоры...

И.Я.Фойницкий

В результате деятельности органов уголовного преследования и судов люди нередко оказываются жертвами незаконного или необоснованного обвинения в совершении преступления. Обязанность государства - устранить вредные последствия таких обвинений и восстановить их права всеми возможными способами. Важным аспектом в достижении назначения уголовного судопроизводства является реализация положений п. 2 ч. 1 ст. 6 УПК РФ в части отказа от уголовного преследования невиновных, освобождения их от наказания, реабилитации каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию. Уголовно-процессуальный кодекс содержит специальную главу о реабилитации лиц, пострадавших от незаконного или необоснованного уголовного преследования (гл. 18), в которой определены основания возникновения права на реабилитацию, виды возмещаемого вреда и порядок осуществления компенсационно-восстановительных мер в отношении реабилитируемого, а также комплекс гарантий его прав.

Между тем, как свидетельствуют научные исследования исложившаяся правоприменительная практика, существуют серьезные проблемы при реализации норм, регулирующих реабилитацию невиновных по уголовным делам. Причинами этого являются, во-первых, несовершенство законодательного регулирования; во-вторых, отсутствие четкого механизма процессуального порядка возмещения вреда реабилитированному; в-третьих, существующие противоречия норм п. 34, 35 ст. 5 и гл. 18 УПК РФ, а также их несогласованность с нормами гражданского законодательства, регулирующего отношения, связанные с возмещением вреда, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (ст. 1070 ГК РФ). Кроме того, в настоящее время продолжает действовать Указ Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. N 4892-X "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей". Вопрос о соотношении юридической силы указанных нормативных актов уже был предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ, который пришел к выводу, что названный Указ, хотя и сохраняет юридическую силу, может применяться лишь во взаимосвязи с положениями гл. 18 УПК РФ, регламентирующей основания возникновения права на реабилитацию, порядок признания этого права и возмещения различных видов вреда, а также с положениями ст. 1070 ГК РФ. В случае коллизии между принятыми в разное время нормативными актами равной юридической силы действует последующий закон, даже если в нем отсутствует специальное предписание об отмене ранее принятых законоположений.

Если признание невиновным лица, подвергшегося уголовному преследованию (осуждению), возможно только в уголовно-процессуальном порядке в результате производства по уголовному делу, то вопрос о порядке возмещения такого вреда в юридической науке остается спорным. И связано это с тем, что до сих пор не решен вопрос правовой природы данных правоотношений. Представители гражданского права отстаивают их гражданско-правовую природу, представители публичного права, напротив, считают их уголовно-процессуальными правоотношениями, а ряд ученых отстаивают их просто публично-правовую природу как особую публичную ответственность государства.

Отсутствие единого подхода к природе ответственности государства в научной литературе негативно отразилось на современном законодательстве. В Гражданском кодексе РФ возмещение вреда, причиненного уголовным преследованием, строится исключительно как гражданско-правовая деликтная ответственность государства. Вместе с тем в УПК РФ порядок определения размера вреда, как и порядок его возмещения, носит ярко выраженный публично-правовой характер.

Анализ действующего уголовно-процессуального законодательства, регулирующего реабилитацию лиц, незаконно или необоснованно подвергнутых уголовному преследованию, позволил выявить ряд противоречий и неточностей, которые не способствуют правильному и единообразному применению норм о возмещении вреда, а также эффективной защите прав лиц, пострадавших от незаконного или необоснованного уголовного преследования.

Безусловно, осуществление реабилитации невиновного начинается процессуальным актом о реабилитации - вынесением оправдательного приговора или принятием постановления о прекращении уголовного дела либо уголовного преследования по реабилитирующим основаниям. Заканчивается процесс реабилитации осуществлением мер, направленных на возмещение вреда, причиненного лицу незаконным или необоснованным уголовным преследованием, и восстановлением его в иных правах.

К сожалению, законодатель, на наш взгляд, не совсем точно трактует понятие реабилитации. Согласно п. 34 ст. 5 УПК РФ реабилитация - это порядок восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и возмещения причиненного ему вреда. При анализе данного определения становится очевидным, что юридическое основание реабилитации - оправдательный приговор суда или постановление о прекращении уголовного дела либо уголовного преследования по реабилитирующим основаниям - осталось за его пределами. Таким образом, в УПК РФ понятие реабилитации сведено лишь к порядку восстановления прав и свобод лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, и к признанию за лицом лишь права на возмещение вреда, т.е. на материальную и социальную часть реабилитации. В связи с этим представляется обоснованной критика по поводу того, что "уголовно-процессуальный закон не выполнил в полной мере свою миссию по отражению в законе уголовно-процессуальной специфики".

Вместе с тем составными частями института реабилитации являются две обособленные группы правовых норм, первая из которых определяет порядок и условия вынесения акта о реабилитации (оправдательный приговор или постановление о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по реабилитирующим основаниям), а вторая - порядок возмещения вреда и другие компенсационно-восстановительные меры, на которые он вправе рассчитывать на основании акта о реабилитации. Между тем вторая группа правовых норм, составляющая институт реабилитации, всецело опосредована интересом и волей реабилитированного, который может и не выдвигать компенсационных требований к государству.

Аналогичная неточность допущена и в формулировке понятия "реабилитированный". Так, согласно п. 35 ст. 5 УПК РФ это лицо, имеющее в соответствии с настоящим Кодексом право на возмещение вреда, причиненного ему в связи с незаконным или необоснованным уголовным преследованием. В рассматриваемом определении за скобками остался процессуальный акт о невиновности лица (оправдательный приговор или постановление о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям). Таким образом, в определении речь должна идти о лице, в отношении которого вынесен процессуальный акт о невиновности (оправдательный приговор или постановление о прекращении уголовного дела или уголовного преследования по реабилитирующим основаниям) и у которого в связи с этим появилось право на возмещение вреда.

В научных исследованиях отсутствует единый подход к рассматриваемому вопросу. Одни авторы полагают, что лицо, в отношении которого вынесены акты о реабилитации, может называться лишь реабилитируемым, а реабилитированным оно станет только после того, как будут реализованы компенсационно-восстановительные меры, т.е. когда ему будет возмещен по его требованию причиненный материальный и моральный вред. По мнению других, такой подход неприемлем, так как в случае, если лицо не пожелает воспользоваться правом на компенсационную реабилитацию, не потребует возмещения убытков или компенсации иного вреда, то оно как бы и не реабилитировано. Общеизвестно, что именно юридическим актом правовосстановительного характера лицо признается юридически реабилитированным, восстановленным в правах. Таким образом, лицо обретает статус юридически реабилитированного не тогда, когда в отношении его процесс реабилитации завершен полностью, а в момент вступления в законную силу юридического решения (акта), дающего в числе прочего право (требования) на компенсационную составляющую института реабилитации.

В главе 18 УПК РФ вводится понятие "признание права на реабилитацию" (ст. 134), чем вносится еще большая неясность в понятия "реабилитация" и "реабилитированный". Согласно ч. 1 ст. 134 УПК РФ "суд в приговоре, определении, постановлении, а следователь, дознаватель в постановлении признают за оправданным либо лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию. Одновременно реабилитированному направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием". Таким образом, оправданный либо лицо, в отношении которого прекращено уголовное преследование, еще не являются реабилитированными, за ними лишь признали право на реабилитацию.

Налицо явное противоречие: получается, что оправдательный приговор или постановление о прекращении дела по реабилитирующему основанию - это еще не реабилитация, а только право на реабилитацию. Такое решение вопроса прежде всего умаляет реабилитирующее значение указанных юридических решений (оправдательного приговора и постановления о прекращении дела или уголовного преследования по реабилитирующему основанию), а также не в полной мере соответствует ст. 1070 ГК РФ, которая не требует какого-либо промежуточного решения для возмещения вреда, причиненного незаконным осуждением и привлечением к уголовной ответственности.

Противоречия и двусмысленность в правовом положении реабилитированного лица содержатся и в нормах ч. 1 ст. 133 УПК РФ, согласно которой "право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах. Вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда". Очевидно, что речь идет о лице, в отношении которого уже вынесен процессуальный акт о невиновности (оправдательный приговор или постановление о прекращении уголовного дела по реабилитирующим основаниям) и у которого в связи с этим появилось право на возмещение вреда.

Спорными являются и другие положения гл. 18 УПК РФ, в частности нормы об основаниях и субъектах реабилитации. Согласно ч. 2 ст. 133 УПК РФ право на реабилитацию имеют: подсудимый, в отношении которого вынесен оправдательный приговор; подсудимый, уголовное преследование в отношении которого прекращено в связи с отказом государственного обвинителя от обвинения; подозреваемый или обвиняемый, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным п. 1, 2, 5, 6 ч. 1 ст. 24 и п. 1, 4 - 6 ч. 1 ст. 27 УПК РФ; осужденный, в отношении которого полностью или частично отменен вступивший в законную силу обвинительный приговор суда и прекращено уголовное дело по основаниям, предусмотренным п. 1, 2 ч. 1 ст. 27 УПК РФ; лицо, к которому были применены принудительные меры медицинского характера, в случае отмены незаконного или необоснованного постановления суда о применении данной меры.

Набор указанных оснований реабилитации не соответствует содержанию данного понятия. Идея реабилитации основывается на юридической категории невиновности, означающей, что данное лицо вменяемое ему преступление не совершило. Невиновность означает, что уголовное преследование данного лица несправедливо, воздаяние в виде мер уголовно-процессуального принуждения и уголовного наказания последовало при отсутствии виновно совершенного общественно опасного деяния; лишения, утраты, душевные переживания данное лицо понесло незаслуженно.

По нашему мнению, прекращение уголовного преследования в отношении подозреваемого или обвиняемого за отсутствием заявления потерпевшего, если дело может быть возбуждено только по его заявлению (п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ), за отсутствием заключения суда (п. 6 ч. 1 ст. 24 УПК РФ), ввиду наличия неотмененного приговора, определения или постановления о прекращении дела по тому же обвинению либо постановления об отказе в возбуждении уголовного дела (п. 4, 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ), а равно ввиду отказа Государственной Думы в даче согласия на лишение неприкосновенности (п. 6 ч. 1 ст. 27 УПК РФ), реабилитацией не является, поскольку категория "невиновность" к этим ситуациям не имеет отношения. Прекращение уголовного преследования ввиду отсутствия жалобы потерпевшего означает отсутствие обязательного процессуального повода для уголовного судопроизводства. Вопрос же о виновности или невиновности лица, подвергавшегося уголовному преследованию, как правило, остается открытым. При этом не исключается, что данное лицо совершило инкриминируемое преступление. Поэтому прекращение уголовного преследования в данном случае не означает, что обвиняемый является жертвой несправедливости, что его доброе имя подлежит восстановлению и что государство должно возместить ему вред. Такое основание прекращения уголовного дела вряд ли можно признать реабилитирующим.

Нельзя признать реабилитацией и прекращение уголовного преследования ввиду несоблюдения органом уголовного преследования особых условий, предусмотренных нормами гл. 52 УПК РФ для отдельных категорий лиц. Если при производстве по уголовному делу будет обнаружено, что в отношении члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы, судьи или другого лица из числа упомянутых в п. 1, 3 - 5, 10 ч. 1 ст. 448 УПК РФ не имеется необходимого согласия соответствующего органа государственной власти или судебного заключения, уголовное преследование подлежит прекращению без исследования и разрешения вопроса о виновности или невиновности.

Спорным является и положение ч. 3 ст. 133 УПК РФ, согласно которому право на возмещение вреда имеет также любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу. Включение указанной нормы в уголовно-процессуальное законодательство поставило перед учеными и правоприменителями ряд спорных вопросов, в частности каков круг лиц, имеющих право на возмещение вреда в порядке ч. 3 ст. 133 УПК РФ. Так, формулировка названной статьи позволяет сделать вывод о том, что лиц, указанных в ч. 2 ст. 111 УПК РФ (потерпевшего, свидетеля, гражданского истца, гражданского ответчика, эксперта, специалиста, переводчика, понятого), также можно отнести к субъектам права на возмещение вреда в порядке, установленном гл. 18 УПК РФ, поскольку подчеркивается, что право на такое возмещение имеет "любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения". Кроме того, согласно ч. 3 ст. 133 УПК РФ право на возмещение вреда принадлежит и тем лицам, которые уголовному преследованию не подвергались вообще. К примеру, гражданин понес убытки в результате того, что на его имущество, участвующее в предпринимательском обороте, был наложен необоснованный арест, изъята документация и т.п.

Таким образом, согласно ч. 3 ст. 133 УПК РФ к кругу субъектов права на возмещение вреда можно отнести: а) участников уголовного судопроизводства, не подвергаемых уголовному преследованию (свидетель, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик, эксперт, специалист, переводчик, понятые, поручитель); б) лиц, которые не имеют процессуального статуса, но в отношении которых применялись принудительные процессуальные меры в связи с производством следственных действий.

Очевидно, что формально и по своему содержанию ч. 3 ст. 133 УПК РФ не охватывается институтом реабилитации и относится к институту возмещения вреда, причиненного в результате незаконного применения мер процессуального принуждения к лицу, не являющемуся субъектом реабилитации.

Особую сложность для правоприменителей представлял вопрос о возмещении имущественного вреда в случае частичной реабилитации, т.е. в случае оправдания подсудимого или прекращения уголовного преследования в отношении подозреваемого, обвиняемого не по всем, а только по одному или нескольким обвинениям (подозрениям), когда остальные обвинения (подозрения) признаются по-прежнему законными и обоснованными. Суды по-разному решали этот вопрос, пока Конституционный Суд РФ в своих решениях не указал, что ни в ст. 133 УПК РФ, ни в других законодательных нормах, регламентирующих возмещение ущерба, причиненного гражданину незаконным уголовным преследованием, не содержится положений, исключающих возможность возмещения вреда лицу, в отношении которого было вынесено постановление (определение) о прекращении уголовного преследования по реабилитирующему основанию, по той лишь причине, что одновременно в другой части обвинения это лицо было признано виновным в совершении преступления либо уголовное преследование в отношении его было прекращено по основанию, не указанному в п. 2, 3 ч. 2 ст. 133 УПК РФ. В подобных ситуациях суды вправе принять решение о частичном возмещении реабилитированному лицу вреда, если таковой был причинен в результате уголовного преследования по обвинению, не нашедшему подтверждения в ходе судебного разбирательства.

В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2011 г. N 17, посвященном институту реабилитации, учтена позиция Конституционного Суда РФ. Отмечается, что право на реабилитацию имеет не только лицо, уголовное преследование в отношении которого прекращено по основаниям, предусмотренным ч. 2 ст. 133 УПК РФ, по делу в целом, но и лицо, уголовное преследование в отношении которого прекращено по указанным основаниям лишь по части предъявленного ему самостоятельного обвинения.

К другим спорным вопросам правового регулирования института реабилитации следует отнести порядок возмещения морального вреда в денежном выражении. Согласно ч. 2 ст. 136 УПК РФ иски о компенсации за причиненный моральный вред в денежном выражении предъявляются в порядке гражданского судопроизводства. В юридической литературе неоднократно высказывалась идея разрешения вопроса о возмещении морального вреда реабилитированному лицу не в исковом, а в публичном порядке. Более того, по мнению некоторых исследователей, "государство должно само инициировать и рассмотреть вопрос о возмещении имущественного и морального вреда человеку, незаконно или необоснованно подвергнутому уголовному преследованию, в том числе и осуждению". Такое утверждение представляется нелогичным, и, если следовать ему, оказывается, что те самые чиновники, властными действиями (бездействием) которых причиняется вред, сами и заинтересованы в возмещении причиненного ими же вреда. Думается, чиновники должны быть заинтересованы не в возмещении вреда, а в его непричинении. В целом анализ правоприменительной практики свидетельствует, что правоохранительные органы и суды неохотно выполняют обязанность признавать право на реабилитацию, а также разъяснять реабилитированному гражданину порядок возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием.