Военные судьи и политическая юстиция в России во второй половине XIX - начале XX В.

Тот факт, что подавляющее число смертных приговоров в отношении деятелей революционного движения в России в XIX и начале XX в. было вынесено военными судами, создало еще в дореволюционный период представление о военных судах как жестоких палаческих институтах, состоящих из малограмотных, но исполнительных военных, "штампующих" не без удовольствия смертные приговоры.

"Военные судьи, - говорил известный русский адвокат и политический деятель В.А. Маклаков, - несчастные жертвы порядка, который жестоко смеется над ними, который сохранил за ними название судей, а на деле превратил их в простых палачей... Чем отличается смертная казнь по приговору военного суда от расстрела без суда? В смысле правовом я не вижу различий. Какое различие между залпом, направленным ротой солдат по приказанию полицмейстера, и повелением, предписанным военным судом по распоряжению генерал-губернатора? И тот и другой есть одно усмотрение; и тот и другой нарушают общий закон, и то и другое предписывается помимо суда и оправдывается только государственной пользой. И то и другое есть простое убийство".

Эта небезосновательная сентенция, разумеется, сохраняла свою силу в советской (и отчасти в постсоветской) историографии, потратившей немало сил на разоблачение карательных институтов царизма. Однако нам представляется, что не все было столь просто и прямолинейно.

Обратимся к вопросу о составе и основах деятельности военных судов в рассматриваемый период. В отличие от судей гражданских судов, корпус которых пополнялся выпускниками разных образовательных учреждений, военные суды пореформенного периода черпали свои кадры практически из одного источника - Военно-юридической академии, созданной в 1867 г. К поступлению в академию допускались офицеры, в звании не выше штабс-капитана. Закон разрешал проходить обучение в академии гражданским лицам с юридическим образованием. Полный учебный курс в академии составлял три года (до 1878 г. - два года), из которых первые два года отводились изучению общего юридического курса, а последний - для освоения специальных юридических дисциплин (военно-уголовные законы, военно-уголовное судопроизводство и т.п.). Современники высоко оценивали качество подготовки, даваемое Военно-юридической академией, свидетельствовали, что выпускники академии демонстрируют "заметную подготовленность и знания".

Несмотря на то что ежегодный прием в Военно-юридическую академию был весьма ограниченным (15 офицеров, показавших "отличное поведение и усердие к службе", и 10 гражданских чинов - при наличии у них высшего образования и с согласия главного военного прокурора), она выполнила возложенную на нее задачу подготовки кадров для военной юстиции. Если в 70 - 80-х гг. XIX в. в военных судах еще оставалось значительное количество гражданских лиц, вследствие недостатка офицеров-юристов, то к 1882 г. количество выпускников Александровской военно-юридической академии увеличилось настолько, что было принято на высшем уровне решение, чтобы военно-судебные должности замещались исключительно офицерами, а прежние гражданские судьи были уволены из военных судов.

Полагаем, что эта мера обусловливалась и новой ролью, которую стали играть военные суды в системе политической юстиции с конца 70-х гг., и связанными с ней ожиданиями безотказной репрессии по политическим делам. От привыкших к воинской дисциплине офицеров властям ее можно было ожидать с большей уверенностью, чем от гражданских лиц. К 1900 г., например, в Московском военно-окружном суде из 26 чинов 19 окончили Военно-юридическую академию. В 1904 г. из 28 членов Петербургского военно-окружного суда 20 были выпускниками академии.

Несмотря на то что состав слушателей академии тщательно отбирался, по ее окончании молодые военные юристы вновь проходили тщательную проверку и испытание через институт кандидатов на военно-судебные должности (в этом качестве они могли использоваться даже в качестве защитников). Гарантией, обеспечивавшей исключительную корпоративность и благонадежность военных судей, был установленный жесткий порядок назначения руководящих должностных лиц военно-окружных судов. Военно-судебный устав определял, что председателями военно-окружных судов должны назначаться военные судьи и военные прокуроры, а военными судьями - военные следователи, помощники военных прокуроров и чины Главного военно-судного управления (ст. ст. 141, 146, 148 ВСУ).

Таким образом, власти имели в лице военных судей весьма образованный персонал, получивший добротное образование в Военно-юридической академии, "военную кость" (подавляющее большинство - дети офицеров и сами начинали службу строевыми офицерами). Реальное правосудие по политическим делам осуществляли именно генералы, заседавшие как в военно-окружных судах, так и председательствовавшие во временных военных судах (в них проходило до 50% дел военно-окружной подсудности).

Но это, однако, не являлось однозначным признаком полной управляемости военных судов со стороны власти. Именно вышеперечисленные качества военных судей имели своим продолжением и иные, также объясняемые их происхождением. Это были русские офицеры, которые с юных лет воспитывались в духе презрения к политическому фискальству и доносительству. Издавна между военными и политической полицией установились весьма сложные отношения. (Известно, насколько брезгливо относились офицеры к переходу их товарищей из строевой службы в жандармерию.)

Названная выше черта объясняет, почему далеко не все военные судьи однозначно примеряли на себя "костюм палача", как повествовала советская историческая литература. Ряд фактов, сообщаемых современниками, так же ставит под сомнение утвердившееся в литературе мнение, что военный суд всегда был послушным исполнителем приказа правительства на расправу с революционным движением. Факты говорят о том, что первое время при "ликвидации" революции 1905 г. правительство не имело твердой опоры в военных судах, призванных на роль палача. Об этом свидетельствовали защитники, не испытывавшие особых симпатий к военному суду, писатель В.Г. Короленко, хорошо знакомый с судебными порядками. Адвокаты называли имена таких военных судей-либералов, как Арбузов и Никифоров (работали в Прибалтике), генерал Кириллин (Петербургский военно-окружной суд).

Военные суды начали свою деятельность по разбирательству дел о революционерах "нового периода" несколько растерянно, увидев на скамье подсудимых вместо военнослужащих обилие гражданских лиц, оказались "зараженными либерализмом". Но очень скоро произведенной чисткой либералы были устранены или их вынудили уйти. Среди первых главный военный прокурор Павлов удалил строптивых военных судей, не поддававшихся давлению (генералы Шендзиковский, Лейхт, Цемиров).

Некоторые судьи, следуя велению совести, не позволявшей им чуть не ежедневно выносить смертные приговоры молодым людям, сами подали в отставку. Действительно, в течение 1905 - начала 1906 г. военно-судебное ведомство покинули 69 чиновников (судьи, прокуроры, следователи), или 13,9% состава. За 12 месяцев 1906 г. ушло еще 66 человек (14%). Хотя с 1907 г. отток несколько уменьшился, но до июня 1908 г. он составил 35 человек.

Что же касается важнейшего элемента - судей военно-окружных судов, то в 1905 г. ушла примерно четверть всех судей, в 1906 г. - около 17%. Наибольший отток (в %) был именно в тех судах, юрисдикция которых распространялась на самые неспокойные регионы (Прибалтийские губернии, Польша) - Варшавский и Виленский военно-окружные суды (80%), т.е. инстанции, обреченные на вынесение огромного числа смертных приговоров. А по абсолютным показателям увольнения военных судей лидировали Одесский, Петербургский и Московский военно-окружные суды, также распространявшие свою юрисдикцию на центры революционного движения. Состав Главного военного суда был обновлен в годы революции практически полностью.

Им на смену пришли те, которые не рассуждали, а гильотинировали, не брезгуя никакими "доказательствами" и не особенно вдаваясь в юридические тонкости. Экзамен на судью этим генералам пришлось держать, вытянув билет, на котором было написано "смертная казнь". Образчиком такого военного судьи был генерал Уверский (Варшавский военно-окружной суд), заявлявший: "...я душил бы этих негодяев (революционеров. - К.К.) собственными руками!".

Именно такие персонажи и дали повод историкам описать портрет военных судей на политических процессах в столь мрачных тонах.